Нет орхидей для мисс блэндиш. Нет орхидей для мисс Блэндиш Джеймс Хедли ЧейзНет орхидей для мисс Блэндиш
Глава 1
Все началось в июле, самом жарком из всех летних месяцев, когда земля пересыхает от жажды, и дуют обжигающие, пыльные ветры.
На перекрестке дороги от форта Скотт, Невада, и Пятьдесят четвертого шоссе, соединяющего Питсбург и Канзас-Сити, расположилась заправочная
Станция с одной бензоколонкой и ветхим строением бара-закусочной, которые обслуживались хозяином, пожилым вдовцом, и его дочерью, полной
Блондинкой.
Запыленный “паккард” подъехал к закусочной примерно в час дня. В нем сидели двое мужчин, один спал. Водителя звали Бэйли. Небольшого роста,
Коренастый, с мясистым грубым лицом, на котором выделялся небольшой белый шрам, в пыльном мятом костюме, из-под которого выглядывала несвежая
Рубашка с потрепанными манжетами. Прошлой ночью он изрядно выпил и теперь на жаре отвратительно себя чувствовал.
Выйдя из машины, он на мгновение остановился, взглянул на Старого Сэма, своего компаньона, спящего сном младенца, пожал плечами н
Отправился в закусочную, оставив того храпеть в одиночестве.
Блондинка в баре скучала, облокотившись на стопку, и приветливо улыбнулась вошедшему. Ее большие зубы напоминали клавиши пианино, к тому же
Бэйли не любил полных женщин, поэтому се улыбка осталась без ответа.
- Добрый день, мистер, - обратилась она весело к Бэйли. - Ну и жара! Прошлой ночью я глаз не мола сомкнуть от духоты.
- Виски, - отрывисто бросил Бэйли. Сдвинув шляпу на затылок, он промокнул лоб грязным носовым платком.
- Взяли бы лучше пиво, - блондинка кокетливо потрясла кудряшками, - вредно пить виски в такую жару.
- Не твое дело, - грубо отрезал Бэйли.
Получив бутылку виски и стакан, он отнес все это на дальний столик.
Блондинка скорчила ему вслед гримасу, потом взяла газету и стала читать, выражая всем видом полное безразличие к клиенту.
Бэйли налил виски и, отхлебнув с полстакана, откинулся на стуле. Деньги кончались, и если Райли не придумает что-нибудь, придется брать
Банк, а это опасно, там полно охраны. Поглядев из окна на спящего Сэма, он уже в который раз подумал, что толку от старика мало. Машину, правда,
Водить умеет, но стареет с каждым днем, - только ест да спит.
Виски разбудило аппетит.
- Яичницу с ветчиной, да побыстрее! - крикнул он блондинке.
- Ему тоже? - Она показала в окно на спящего Сэма.
- Не видишь разве, что ему не до еды? Давай, шевелись, я голоден.
Из окна он видел, как к закусочной подъехал старый “форд”, из которого выбрался пожилой толстяк.
- Никак, Хэйни! - Бэйли присвистнул. - Он-то что здесь делает?
Толстяк вошел в бар и помахал Бэйли:
- Здорово! Давно не виделись, а? Как настроение?
- Паршивое. Эта жара убивает меня.
Хэйни подошел и сел рядом. Внештатный репортер светской хроники, он не гнушался знакомством с бандитами, продавая им иногда интересующие их
Сведения.
- Ужасно, - согласился Хэйни, принюхиваясь к запаху жарящейся яичницы. - Вчера пришлось присутствовать по долгу службы на одной свадьбе,
Так чуть не изжарился. Идиоты! Играть свадьбу в такую погоду!
И видя, что Бэйли его не слушает, переменил тему:
- Как идут дела? Судя по твоему виду, неважно.
Глава 1
Вся эта история началась в июле. Стояла страшная жара, с обжигающими ветрами и летучими облаками пыли.
На перекрестке дорог, одна из которых ведет от Форт Скотт до Невады, а вторая, Национальная-54, соединяет Питтсбург и Канзас-Сити, рядом со служебным постом, расположилась закусочная, бедного вида строение, всего лишь с одной колонкой, принадлежащее пожилому вдовцу. Он обслуживал это заведение вместе с дочерью, полненькой, аппетитной блондинкой.
Немногим позже часа пополудни перед закусочной остановился запыленный «паккард». Водитель, Бели, вышел, а единственный пассажир остался в машине - он крепко спал.
Бели, коренастый, с топорным лицом, бегающими глазками и заметным шрамом на подбородке, в запыленной, изношенной почти до дыр одежде, был явно не в своей тарелке. В прошлую ночь он слишком много выпил, и его измучила жара.
На секунду приостановившись, чтобы взглянуть на своего спящего компаньона, старого Сэма, он пожал плечами и вошел в закусочную, оставив Сэма храпеть в машине.
Блондинка, облокотившись на стойку, улыбнулась ему. Ее крупные белые зубы напоминали клавиши рояля. К тому же она была слишком толста, по его мнению, и он не вернул ей улыбки.
Салют! - радостно приветствовала его девица. - Ну и жара! Я всю ночь не могла сомкнуть глаз.
Скотч! - сухо бросил Бели и сдвинул шляпу на затылок.
Девушка поставила на прилавок бутылку виски и стакан.
Вы бы лучше выпили пива. Нехорошо пить виски в такую жару.
Лучше закройтесь, - грубо оборвал ее Бели.
Он прихватил бутылку и стакан и уселся за столик в углу. Блондинка скорчила гримаску, потом взяла растрепанную книгу и, пожав плечами, углубилась в чтение.
Бели осушил стакан виски, потом откинулся на спинку стула. Его терзали неприятности с деньгами.
«Если Рили не придумает что-нибудь, - размышлял он, - нам придется ограбить банк». - Его лицо передернулось: такая перспектива мало ему улыбалась. В этих местах полно федов, и операция была бы весьма рискованной. Бели бросил взгляд в окно и презрительно отвернулся: Сэм продолжал спать. «Старик годится теперь лишь как водитель. Он слишком стар для рэкета. Только и думает, как бы поесть да поспать. А мы с Рили должны добывать фрик, - сказал себе Бели, - но как это сделать?»
Виски пробудило голод.
Яйца с ветчиной, и побыстрее! - крикнул он блондинке.
А ему тоже приготовить? - указала она на Сэма.
Он перебьется! Пошевеливайтесь, я голоден!
Через окно он увидел, как у дома остановился «форд». Толстый седеющий мужчина выбрался из него.
Хени! - удивился Бели. - Что он тут шарит?
Грузный человек вошел в ресторан и приветствовал Бели:
Салют, парень! Как дела?
Отвратительно! Эта жара меня просто убивает.
Хени подошел к его столику и, придвинув стул, сел.
Он работал на тех, кто жил шантажом. Вынюхивал все, что только можно, и иногда ему удавалось неплохо на этом заработать. Хени промышлял в основном в Канзас-Сити и его окрестностях.
Кому ты это говоришь! - Хени втянул носом запах поджаренной ветчины. - В прошлую ночь я был в Мофине на свадьбе: думал, что сдохну от жары. Представь себе свадьбу в такую погоду!
Увидев, что Бели не слушает его, он спросил:
Что, твои дела швах? У тебя не слишком-то блестящий вид.
Уже несколько недель ни одного стоящего дела. Не говоря уж об этих проклятых кровопийцах, которые бросили меня!
Хочешь получить первоклассное дело? - Хени понизил голос. - «Понтиак».
Бели презрительно фыркнул.
- «Понтиак»? Эта коза, сбежавшая из загона лесных лошадей?
Ты ошибаешься, - возразил Хени. - Кое-кто только что сделал десять тысяч долларов фрика на этом утенке, и у него вполне товарный вид.
Я тоже был бы в форме, если бы парни хлопнули десять тысяч кусков за мое здоровье, - насмешливо заметил Бели.
Блондинка принесла ему ветчину с яйцами. Хени внимательно рассматривал блюдо, пока она ставила его на стол.
Мне то же самое, красавица, и еще половину!
Она оттолкнула его нескромную руку, однако улыбнулась ему и вернулась к стойке.
Вот таких я их люблю, - заявил Хени, следя за ней глазами. - Тут ты получаешь сполна за свои денежки, будто имеешь двух за одну цену!
Мне необходимо хоть немного фрика, Хени, - проговорил Бели с набитым ртом. - У тебя нет никакой идеи на этот счет?
Ничего. Если услышу что-нибудь, дам тебе знать, но в данный момент - ничего по твоему профилю. Сегодня вечером мне кое-что предстоит. Я получу двадцать долларов, но дело стоит того. Хочу немного пощипать Блэндиша.
Блэндиша? Кто это такой?
Ты что, с неба свалился? - Хени презрительно посмотрел на него. - Блэндиш - один из самых набитых деньгами людей в Штатах. Говорят, он стоит не меньше ста миллионов долларов.
Бели осторожно подцепил вилкой желток яичницы.
А у меня - долларов пять! - огрызнулся он. - Такова жизнь! А почему им интересуется твой хозяин?
Не им, а его дочерью. Ты ее года два не видел? Какой кусочек! Я отдал бы десять лет жизни, чтобы отведать ее.
Но Бели это мало интересовало.
Знаю я этих девиц, купающихся во фрике. Они даже не знают, что можно получить за такие деньги.
Держу пари - эта знает. - Хени вздохнул. - Старик устраивает прием в честь дня ее рождения. Ей двадцать четыре. Идеальный возраст, да? Блэндиш дарит ей фамильные бриллианты. Говорят, они стоят пятьдесят тысяч.
Блондинка принесла ему завтрак, стараясь держаться подальше от его руки. Когда она ушла, Хени придвинул свой стул к стойке и стал с жадностью есть. Бели, который покончил с едой, откинувшись на спинку стула, ковырял спичкой в зубах. «Пятьдесят баксов, - думал он. - Есть хоть какой-то шанс наложить лапу на это ожерелье? Хватит ли у Рили пороху, чтобы провести эту операцию?»
А где будет этот прием?
Абсолютно точно, что малышка окончит вечер со своим дружком, Джери Мак Гованом, в зале Шосондора.
С ожерельем? - небрежно спросил Бели.
Я уверен, что как только ожерелье окажется у нее на шейке, ей не захочется снимать его.
Ты только так говоришь, но сам-то в этом далеко не уверен!
Говорю тебе, это так! Там же будут представители газет!
А в котором часу они приедут в этот зал?
Около полуночи. - Хени вдруг замер с поднятой вверх вилкой. - Что ты задумал?
Ничего. - Бели старался смотреть на него совершенно бесстрастно. - Она будет только с этим типом? Больше никого с ней не будет?
Нет. - Хени резко положил свою вилку. Он был явно недоволен. - Послушай меня: перестань думать об этом ожерелье. Ты заришься на куш, который не сможешь отхватить. Рили и ты не потянете такое дело. Я постараюсь найти для тебя что-нибудь подходящее, а с Блэндиша ты ничего не получишь.
Джеймс Хэдли Чейз
Нет орхидей для мисс Блэндиш
Все началось в июле, самом жарком из всех летних месяцев, когда земля пересыхает от жажды, и дуют обжигающие, пыльные ветры.
На перекрестке дороги от форта Скотт, Невада, и Пятьдесят четвертого шоссе, соединяющего Питсбург и Канзас-Сити, расположилась заправочная станция с одной бензоколонкой и ветхим строением бара-закусочной, которые обслуживались хозяином, пожилым вдовцом, и его дочерью, полной блондинкой.
Запыленный «паккард» подъехал к закусочной примерно в час дня. В нем сидели двое мужчин, один спал. Водителя звали Бэйли. Небольшого роста, коренастый, с мясистым грубым лицом, на котором выделялся небольшой белый шрам, в пыльном мятом костюме, из-под которого выглядывала несвежая рубашка с потрепанными манжетами. Прошлой ночью он изрядно выпил и теперь на жаре отвратительно себя чувствовал.
Выйдя из машины, он на мгновение остановился, взглянул на Старого Сэма, своего компаньона, спящего сном младенца, пожал плечами н отправился в закусочную, оставив того храпеть в одиночестве.
Блондинка в баре скучала, облокотившись на стопку, и приветливо улыбнулась вошедшему. Ее большие зубы напоминали клавиши пианино, к тому же Бэйли не любил полных женщин, поэтому се улыбка осталась без ответа.
– Добрый день, мистер, – обратилась она весело к Бэйли. – Ну и жара! Прошлой ночью я глаз не мола сомкнуть от духоты.
– Виски, – отрывисто бросил Бэйли. Сдвинув шляпу на затылок, он промокнул лоб грязным носовым платком.
– Взяли бы лучше пиво, – блондинка кокетливо потрясла кудряшками, – вредно пить виски в такую жару.
– Не твое дело, – грубо отрезал Бэйли.
Получив бутылку виски и стакан, он отнес все это на дальний столик.
Блондинка скорчила ему вслед гримасу, потом взяла газету и стала читать, выражая всем видом полное безразличие к клиенту.
Бэйли налил виски и, отхлебнув с полстакана, откинулся на стуле. Деньги кончались, и если Райли не придумает что-нибудь, придется брать банк, а это опасно, там полно охраны. Поглядев из окна на спящего Сэма, он уже в который раз подумал, что толку от старика мало. Машину, правда, водить умеет, но стареет с каждым днем, – только ест да спит.
Виски разбудило аппетит.
– Яичницу с ветчиной, да побыстрее! – крикнул он блондинке.
– Ему тоже? – Она показала в окно на спящего Сэма.
– Не видишь разве, что ему не до еды? Давай, шевелись, я голоден.
Из окна он видел, как к закусочной подъехал старый «форд», из которого выбрался пожилой толстяк.
– Никак, Хэйни! – Бэйли присвистнул. – Он-то что здесь делает?
Толстяк вошел в бар и помахал Бэйли:
– Здорово! Давно не виделись, а? Как настроение?
– Паршивое. Эта жара убивает меня.
Хэйни подошел и сел рядом. Внештатный репортер светской хроники, он не гнушался знакомством с бандитами, продавая им иногда интересующие их сведения.
– Ужасно, – согласился Хэйни, принюхиваясь к запаху жарящейся яичницы. – Вчера пришлось присутствовать по долгу службы на одной свадьбе, так чуть не изжарился. Идиоты! Играть свадьбу в такую погоду!
И видя, что Бэйли его не слушает, переменил тему:
– Как идут дела? Судя по твоему виду, неважно.
– Кругом не везет! – Бэйли бросил окурок на пол. – Даже на бегах проигрываю.
– Хочешь подскажу тебе кое-что? – Хэйни наклонился, понизив голос. – Понтиак придет первым.
– Понтиак? Да этой кляче только карусель крутить в парке!
– Ты не прав. На него потратили тысяч десять, он неплохо выглядит сейчас.
– Я бы тоже неплохо выглядел, если бы эти деньги потратили на меня!
Блондинка принесла яичницу. Хэйни шумно втянул воздух:
– То же самое и для меня, красавица. И пива.
Она хлопнула по его нескромной руке и пошла к стойке.
– Обожаю таких женщин! – Хэйни глядел ей вслед. – Смотри, два шара перекатываются как один.
– Срочно нужна работа, Хэйни, – с набитым ртом произнес Бэйли. – Деньги кончаются. Есть у тебя что-нибудь на примете?
– Пока ничего, что бы тебя заинтересовало. Как только услышу что-нибудь подходящее, дам тебе знать. Сегодня вечером поеду на прием к Блэндишу. Материал стоит в завтрашнем номере. Заплатят ерунду, долларов двадцать, зато выпивка бесплатная и сколько влезет, – продолжал Хэйни.
– Блэндиш? А кто это?
Хэйни посмотрел на Бэйли почти с отвращением:
– Ты что? С луны свалился? Один из самых богатых людей в стране. Говорят, стоит сотни миллионов.
– Зато я стою всего пять долларов, – приуныл Бэйли. – Вот проклятая жизнь! А что у него случилось?
– Дело не в нем, а в его дочери. Видел ее когда-нибудь? Лакомый кусочек!
Бэйли это не интересовало:
– Видал я этих богачек, сами не знают, чего хотят!
– Ну, она-то знает, я уверен. – Хэйни вздохнул. – Блэндиш устраивает прием в честь ее дня рождения. Двадцать четыре года, прекрасный возраст! И дарит ей фамильные бриллианты. Говорят, колье стоит пятьдесят тысяч!
Блондинка принесла яичницу, поставила на столик, стараясь держаться подальше от рук Хэйни. Когда она отошла, он придвинулся и начал шумно есть. Бэйли ковырял в зубах спичкой. Вот он, шанс, вдруг подумал он, но пойдет ли Райли на такое дело?
– А где прием? В ее доме?
– Ну да, – ответил Хэйни с набитым ртом, – а потом она с женихом, Джерри Макгауном, отправится в шикарный загородный ресторан «Золотая туфелька».
– С колье? – осторожно поинтересовался Бэйли.
– Одев разок, она не захочет снимать его всю оставшуюся жизнь, – захохотал Хэйни.
– Ну, это не известно.
– Да уж будь уверен, ведь вся пресса соберется по этому поводу в ресторане.
– А когда их там ждут?
– Примерно в полночь. – Хэйни вдруг пристально посмотрел на него. – Ты что задумал?
– Ничего. – Лицо Бэйли оставалось невозмутимым. – Она и ее дружок? Никого с ними?
– Кто посмеет их тронуть? – Хэйни отложил вилку. – Послушай, Бэйли, забудь об этом. Работа не для вас. Я обещаю, что подыщу вам что-нибудь подходящее.
Бэйли вдруг по-волчьи ухмыльнулся:
– Не кипятись, старина, мы сами разберемся, что для нас, а что нет. – Он встал. – Так сообщи, если что будет. Ну, привет, я пошел.
– Что это ты заторопился? – нахмурился Хэйни.
– Хочу отъехать, пока старый Сэм не проснулся. Надоело его кормить. Ну, пока.
1
Все началось в июле, самом жарком из всех летних месяцев, когда земля пересыхает от жажды, и дуют обжигающие, пыльные ветры.
На перекрестке дороги от форта Скотт, Невада, и Пятьдесят четвертого шоссе, соединяющего Питсбург и Канзас-Сити, расположилась заправочная станция с одной бензоколонкой и ветхим строением бара-закусочной, которые обслуживались хозяином, пожилым вдовцом, и его дочерью, полной блондинкой.
Запыленный «паккард» подъехал к закусочной примерно в час дня. В нем сидели двое мужчин, один спал. Водителя звали Бэйли. Небольшого роста, коренастый, с мясистым грубым лицом, на котором выделялся небольшой белый шрам, в пыльном мятом костюме, из-под которого выглядывала несвежая рубашка с потрепанными манжетами. Прошлой ночью он изрядно выпил и теперь на жаре отвратительно себя чувствовал.
Выйдя из машины, он на мгновение остановился, взглянул на Старого Сэма, своего компаньона, спящего сном младенца, пожал плечами и отправился в закусочную, оставив того храпеть в одиночестве.
Блондинка в баре скучала, облокотившись на стопку, и приветливо улыбнулась вошедшему. Ее большие зубы напоминали клавиши пианино, к тому же Бэйли не любил полных женщин, поэтому се улыбка осталась без ответа.
Добрый день, мистер, - обратилась она весело к Бэйли. - Ну и жара! Прошлой ночью я глаз не мола сомкнуть от духоты.
Виски, - отрывисто бросил Бэйли. Сдвинув шляпу на затылок, он промокнул лоб грязным носовым платком.
Взяли бы лучше пиво, - блондинка кокетливо потрясла кудряшками, - вредно пить виски в такую жару.
Не твое дело, - грубо отрезал Бэйли.
Получив бутылку виски и стакан, он отнес все это на дальний столик.
Блондинка скорчила ему вслед гримасу, потом взяла газету и стала читать, выражая всем видом полное безразличие к клиенту.
Бэйли налил виски и, отхлебнув с полстакана, откинулся на стуле. Деньги кончались, и если Райли не придумает что-нибудь, придется брать банк, а это опасно, там полно охраны. Поглядев из окна на спящего Сэма, он уже в который раз подумал, что толку от старика мало. Машину, правда, водить умеет, но стареет с каждым днем, - только ест да спит.
Виски разбудило аппетит.
Яичницу с ветчиной, да побыстрее! - крикнул он блондинке.
Ему тоже? - Она показала в окно на спящего Сэма.
Не видишь разве, что ему не до еды? Давай, шевелись, я голоден.
Из окна он видел, как к закусочной подъехал старый «форд», из которого выбрался пожилой толстяк.
Никак, Хэйни! - Бэйли присвистнул. - Он-то что здесь делает?
Толстяк вошел в бар и помахал Бэйли:
Здорово! Давно не виделись, а? Как настроение?
Паршивое. Эта жара убивает меня.
Хэйни подошел и сел рядом. Внештатный репортер светской хроники, он не гнушался знакомством с бандитами, продавая им иногда интересующие их сведения.
Ужасно, - согласился Хэйни, принюхиваясь к запаху жарящейся яичницы. - Вчера пришлось присутствовать по долгу службы на одной свадьбе, так чуть не изжарился. Идиоты! Играть свадьбу в такую погоду!
И видя, что Бэйли его не слушает, переменил тему:
Как идут дела? Судя по твоему виду, неважно.
Кругом не везет! - Бэйли бросил окурок на пол. - Даже на бегах проигрываю.
Хочешь подскажу тебе кое-что? - Хэйни наклонился, понизив голос. - Понтиак придет первым.
Понтиак? Да этой кляче только карусель крутить в парке!
Ты не прав. На него потратили тысяч десять, он неплохо выглядит сейчас.
Я бы тоже неплохо выглядел, если бы эти деньги потратили на меня!
Блондинка принесла яичницу. Хэйни шумно втянул воздух:
То же самое и для меня, красавица. И пива.
Она хлопнула по его нескромной руке и пошла к стойке.
Обожаю таких женщин! - Хэйни глядел ей вслед. - Смотри, два шара перекатываются как один.
Срочно нужна работа, Хэйни, - с набитым ртом произнес Бэйли. - Деньги кончаются. Есть у тебя что-нибудь на примете?
Пока ничего, что бы тебя заинтересовало. Как только услышу что-нибудь подходящее, дам тебе знать. Сегодня вечером поеду на прием к Блэндишу. Материал стоит в завтрашнем номере. Заплатят ерунду, долларов двадцать, зато выпивка бесплатная и сколько влезет, - продолжал Хэйни.
Блэндиш? А кто это?
Хэйни посмотрел на Бэйли почти с отвращением:
Ты что? С луны свалился? Один из самых богатых людей в стране. Говорят, стоит сотни миллионов.
Зато я стою всего пять долларов, - приуныл Бэйли. - Вот проклятая жизнь! А что у него случилось?
Дело не в нем, а в его дочери. Видел ее когда-нибудь? Лакомый кусочек!
Бэйли это не интересовало:
Видал я этих богачек, сами не знают, чего хотят!
Ну, она-то знает, я уверен. - Хэйни вздохнул. - Блэндиш устраивает прием в честь ее дня рождения. Двадцать четыре года, прекрасный возраст! И дарит ей фамильные бриллианты. Говорят, колье стоит пятьдесят тысяч!
Блондинка принесла яичницу, поставила на столик, стараясь держаться подальше от рук Хэйни. Когда она отошла, он придвинулся и начал шумно есть. Бэйли ковырял в зубах спичкой. Вот он, шанс, вдруг подумал он, но пойдет ли Райли на такое дело?
А где прием? В ее доме?
Ну да, - ответил Хэйни с набитым ртом, - а потом она с женихом, Джерри Макгауном, отправится в шикарный загородный ресторан «Золотая туфелька».
С колье? - осторожно поинтересовался Бэйли.
Одев разок, она не захочет снимать его всю оставшуюся жизнь, - захохотал Хэйни.
Эта история началась летом, в середине июля, в самую жару, когда на небе не видно ни облачка, а по земле метут пыль горячие, знойные ветры.
Там, где дороги от Форт-Скотта и из Невады сходятся с шоссе, ведущим от Питтсбурга к Канзас-Сити, стояла убогая деревянная бензозаправка с одной насосной помпой; рядом располагалась небольшая закусочная. Обслуживал все это хозяйство пожилой вдовец, которому помогала его полноватая блондинка дочь.
Сразу после часу дня к закусочной подрулил запыленный «линкольн». В машине сидели двое, один из которых спал. Водителя звали Бэйли. Это был невысокий, коренастый человек с грубым мясистым лицом. Его глаза беспокойно бегали по сторонам, а на щеке белела полоска шрама. Он был одет в пыльный, сильно поношенный костюм с вытертыми рукавами – и вообще он выглядел неважно после ночной попойки, да еще в такую жару.
Бэйли взглянул было на своего приятеля, Старого Сэма, но затем пожал плечами и направился к закусочной, оставив спутника дремать в машине.
Когда он вошел, блондинка улыбнулась ему из-за стойки. Ее большие белые зубы вызвали у посетителя ассоциацию с фортепьянными клавишами. Она была слишком полной, чтобы заинтересовать его, и он не ответил на ее многозначительную улыбку.
– Хэлло, мистер, – радушно приветствовала девушка. – Ну и жара! Я всю ночь не спала…
– Виски, – оборвал ее Бэйли. Он сдвинул шляпу на затылок и вытер лицо несвежим носовым платком.
Она поставила на стойку бутылку и рюмку.
– Вам бы лучше выпить пива, – посоветовала она, тряхнув в его сторону светлыми кудряшками. – Виски в такую жару – не самая лучшая идея.
– Помолчи немного, – отрезал Бэйли.
Он взял бутылку и рюмку и сел за столик в углу.
Блондинка скорчила недовольную гримасу, взяла книгу и с делано равнодушным видом уставилась в страницу.
Бэйли сделал хороший глоток виски и откинулся на спинку кресла. Он думал о деньгах. Если Райли что-нибудь не придумает, размышлял он, им придется ограбить банк. Бэйли нахмурился: ему этого не хотелось. В банках слишком хорошая охрана.
Он насмешливо взглянул в окно на спящего Сэма. Эта развалина ни на что не годится, кроме как вести автомобиль. Он слишком старый для их бизнеса. Все, что ему надо, – это поспать да поесть. Но ему и Райли надо во что бы то ни стало раздобыть немного денег – вот только как?
Допив виски, Бэйли почувствовал голод.
– Сделай мне ветчины с яичницей, да поскорее, – велел он блондинке.
– А он что, ничего не хочет? – спросила та, указывая в окно на Старого Сэма.
– А по нему не видно? – хмыкнул Бэйли. – Давай поживее! Я проголодался.
Он увидел в окно, как у заправки остановился грязный «форд», из которого вылез полный пожилой человек.
«Хейни! – удивился про себя Бэйли. – Что он тут делает?»
Толстяк вперевалку посеменил к закусочной, кивнув Бэйли.
– Привет, приятель, – обрадовался он. – Давненько не виделись. Как самочувствие?
– Паршиво, – усмехнулся Бэйли. – Эта погодка меня доконает.
Хейни подошел к нему, пододвинул кресло и сел. Этот тип поставлял сведения аферистам, которые при удобном случае промышляли шантажом. Хейни всегда собирал по крохам информацию и продавал ее бандам, орудующим вокруг Канзас-Сити.
– И не говори, – согласился Хейни, принюхиваясь к запаху жарящейся ветчины. – Я сегодня был в Джоплине и оказался там на свадьбе – чуть не изжарился. Это ж надо – играть свадьбу в такую жару! – Заметив, что Бэйли не слушает, он поинтересовался: – А как вообще дела? Совсем неважно?
– Уже несколько недель одна непруха, – признался Бэйли, бросив окурок на пол. – Даже эти проклятые лошади на скачках против меня.
– Хочешь хороший совет? – Хейни подался вперед и сказал, понизив голос: – Решено, что выиграет Понтиак.
Бэйли усмехнулся:
– Понтиак? А я думал, будто раньше он карусель в парке крутил да сбежал оттуда.
– Ты не прав, – шепнул Хейни. – За эту лошадку отдали десять тысяч баксов, и не зря.
– Кто бы за меня столько заплатил? – хмыкнул Бэйли.
Из кухни вышла блондинка с долгожданной яичницей. Хейни смачно втянул носом аромат, когда девушка поставила тарелку на стол.
– И мне тоже что-нибудь, милашка, – попросил он, – и пива.
Девица отбросила протянувшуюся к ней руку, привычно улыбнувшись, и вернулась за стойку.
– Вот таких женщин я люблю – есть за что подержаться, – заметил Хейни, посматривая на нее. – Задница – словно два шара перекатываются.
– Мне надо где-то раздобыть деньжат, Хейни, – пробормотал Бэйли с набитым ртом. – Ничего нет на примете?
– Безнадега. Я всегда рад помочь, если что-то знаю, но сейчас ничего по твоей части нет. У меня сегодня вечером работенка. Надо подготовить материал – о вечеринке у Блэндиша. Всего двадцать баксов, зато выпивка дармовая и сколько влезет.
– Блэндиш? Кто это?
– Ты что, с луны свалился? – насмешливо осведомился Хейни. – Блэндиш – богатейший человек штата. Говорят, он стоит не меньше сотни миллионов.
Бэйли поддел вилкой желток.
– Зато я стою пять баксов! – свирепо сказал он. – Ну и жизнь! А что там у него за дела?
– Вечеринка у его дочери. Ты никогда ее не видел? Какая красотка! Я бы отдал десять лет жизни, чтобы поваляться с ней на сеновале.
Бэйли это не заинтересовало.
– Знаю я этих богатых крошек. Сами не знают, чего хотят и зачем на свете живут.
– Ну эта-то знает, – вздохнул Хейни. – Ее папаша собирается с помпой отпраздновать ее день рождения – двадцать четыре года, девочка в самом соку. Он решил подарить ей фамильные бриллианты. – Хейни закатил глаза. – Ожерелье что надо! Говорят, эта безделушка стоит пятьдесят тысяч.
Вошла блондинка с подносом. Девушка старалась держаться подальше от Хейни. Когда она вышла, тот с жадностью набросился на еду. Бэйли уже закончил трапезу и откинулся назад, ковыряя спичкой в зубах. Он задумался: пятьдесят тысяч! А может, есть возможность завладеть этим ожерельем? Но хватит ли у Райли пороху ему помочь?
– Где будут отмечать? У них дома?
– Угадал, – буркнул Хейни, пережевывая пищу. – Затем она со своим бойфрендом, Джерри Макгованом, отправится в загородный ресторанчик «Голден слипперс».
– С ожерельем? – осторожно поинтересовался Бэйли.
– Держу пари, если она его наденет, то уже никогда не снимет.
– Ты уверен?
– Девочка непременно захочет в нем покрасоваться. Там будет куча репортеров.
– Когда она прибудет в эту забегаловку?
– Около полуночи. – Хейни вдруг застыл с вилкой у рта. – Что ты задумал?
– Ничего. – Мясистое лицо Бэйли казалось безмятежным. – Она и ее парень, Макгован? Больше никого?
– Нет. – Хейни отложил вилку. На его одутловатой физиономии отразилось беспокойство. – Слушай, не забивай себе голову этим ожерельем. Вы хватаетесь за то, что вам не под силу. Это я тебе говорю. Вам с Райли не хватит крутизны для такого дела. Потерпите. Я вам найду что-нибудь подходящее, только не связывайтесь с этим ожерельем.
Бэйли с насмешкой взглянул на собеседника, и Хейни показалось, что на него посмотрел волк.
– Не переживай, – посоветовал он. – Я сам знаю, что мне по силам, а что нет. – Бэйли встал. – Пожалуй, пойду. Не забывай: если наметится что-нибудь интересное, дай мне знать. До скорого, приятель.
– Что это ты вдруг заторопился? – Хейни настороженно поднял глаза на Бэйли.
– Мне надо выйти до того, как Старый Сэм проснется. Я не намерен до конца своих дней кормить его. До свидания.
Он рассчитался с блондинкой, затем направился к своему «линкольну». Жар ударил в него, словно кулаком. После виски Бэйли слегка подташнивало. Он сел в машину, закурил сигарету и задумался.
Любой мало-мальски уважающий себя гангстер в этом районе, услышав про ожерелье, рискнул бы, решил он. Только хватит ли у Райли пороху?
